к ужину, скорее всего, будет Кинсли... - Пронесло, пронесло, пронесло... - Фред - Джордж - Джинни! Замолчите! - крикнула миссис Уэсли. Мистер Уэсли в это время вышел из кухни. - Гарри, дорогой, садись скорее, поешь, ты ведь совсем не завтракал. Рон с Гермионой уселись напротив него, такие счастливые, какими Гарри ни разу не видел их за все время пребывания на площади Мракэнтлен. Пьянящая радость, угасшая было после встречи с Люциусом Малфоем, снова наполнила душу Гарри; угрюмый дом показался ему теплым и приветливым, а вездесущий Шкверчок, сунувший в дверь свиное рыльце, - не таким уж и уродливым. - Ясное дело: они поняли, что Думбльдор на твоей стороне, и не посмели тебя обвинить, - радостно сказал Рон, щедро накладывая на тарелки картофельное пюре. - Да, он меня спас, - согласился Гарри. Ему очень хотелось добавить: «Хорошо бы он еще поговорил со мной. Или хотя бы посмотрел на меня», но это прозвучало бы неблагодарно и, хуже того, по-детски. Стоило ему это подумать, как шрам заболел с такой силой, что он непроизвольно схватился за лоб. - Что такое? - встревожилась Гермиона. - Шрам, - еле выговорил Гарри. - Но это ничего... это теперь все время... Остальные ничего не заметили; все были заняты едой и ликованием по поводу счастливого избавления Гарри. Фред, Джордж и Джинни продолжали петь. Гермиона выглядела крайне обеспокоенной, но не успела ничего сказать, потому что в это время Рон счастливым голосом воскликнул: - Спорим, сегодня здесь появится Думбльдор! Должен же он с нами отпраздновать! - Нет, Рон, не думаю, что он сумеет выбраться, - возразила миссис Уэсли, ставя перед Гарри гиганское блюдо с жареной курицей. - Он сейчас очень-очень занят. - ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО... - Да замолчите вы когда-нибудь?! - взревела миссис Уэсли. *** В течение нескольких следующих дней Гарри постепенно начал осознавать, что в доме № 12 по площади Мракэнтлен есть человек, который не слишком рад его возвращению в «Хогварц». Этим человеком был Сириус. В первый момент, услышав радостное известие, Сириус очень успешно изобразил радость: долго жал Гарри руку, сиял и улыбался вместе со всеми. Но, чем больше проходило времени, тем сильнее он мрачнел, с каждым днем становясь все угрюмее, почти ни с кем, даже с Гарри, не разговаривал и все чаще запирался наверху, в спальне матери, с Конькуром. - Только не вздумай чувствовать себя виноватым! - сурово сказала Гермиона после того, как Гарри поделился с нею и с Роном своими переживаниями. После слушания прошла уже почти неделя, и сейчас они были заняты тем, что отскребали от грязи шкаф на третьем этаже. - Твое место в «Хогварце», и Сириус это прекрасно знает. По моему мнению, в данном случае он проявляет эгоизм. - Ну, это уж чересчур, Гермиона, - возразил Рон, с сосредоточенным видом отчищавший с пальца упрямый кусок плесени, - тебе бы тоже не понравилось сидеть здесь в одиночестве. - В каком одиночестве?